О работе эксперта-лингвиста рассказал доктор филологических наук и автор книги «Русский язык в судебном процессе».

В мире, где технологии развиваются стремительно, меняется и общение людей: процесс передачи информации ускоряется, появляются новые способы и формы вести диалог. Увы, этика общения не поспевает за инновациями.

Соцсети и мессенджеры раскрепостили язык, и вот грань между литературной, разговорной и бранной речью настолько тонка, что отличить мнение от пропаганды, а шутку – от экстремизма, способны только профессионалы.

Лингвистика, которая долгое время пребывала в области теории, сегодня всё большую популярность набирает как прикладная дисциплина. Особенно возросло значение лингвистики для экспертизы текстов и высказываний при рассмотрении судебных дел о коррупции, вымогательстве, мошенничестве и экстремизме.

«Российская газета» узнала у судебного эксперта-лингвиста Михаила Осадчего об особенностях его работы.

Для справки

Осадчий Михаил Андреевич – доктор филологических наук, практикующий судебный эксперт-лингвист, проректор по науке Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина, автор книг «Правовой самоконтроль оратора», «Русский язык на грани права», «Русский язык в судебном процессе».

Нужен ли закон о фейковых новостях?

Борьбу с фейковыми новостями ведут все страны. В предложенном законопроекте (подробнее) идёт речь о наказании именно за «заведомо недостоверную общественно значимую информацию». За оговорки или случайные ошибки наказывать не будут.

Важно понимать разницу между словами «информация» и «сведения». В законе уместнее использовать термин «сведения» (информация только о фактах и событиях), т.к. термин «информация» имеет более широкое значение (оценки, предположения, мнения, прогнозы).

Как сменился фокус на профессию эксперта-лингвиста?

Сегодня профессия эксперта-лингвиста востребована. Однако сменился фокус. Раньше экспертов-лингвистов привлекали для анализа «элементов чьего-то пиара», сейчас работа «стала будничной, рутинной.

Заключение лингвистов стало обязательным при рассмотрении судебных дел о коррупции, вымогательстве, мошенничестве, экстремизме, вовлечении в террористическую деятельность. Например, доказать факт взятки, а не подарка, покупки или займа, может только лингвист. Он доказывает цель передачи денег на основе анализа речи и коммуникативной ситуации.

Как лингвист и обычный человек понимают речь? В чем разница?

Эксперт понимает речь значение слова так же, как и любой человек. Однако эксперты работают с неочевидными случаями. Они анализируют скрытые смыслы и контекстуальные связи.

Примером может быть слово «наверное». Мы употребляем его в значении «может быть» (предположение), однако, еще в XIX веке его употребляли с противоположным смыслом: «наверняка» (твердое убеждение). Словари до сих пор указывают оба значения слова. При этом суду важно установить, предполагал ли человек или был твёрдо уверен в своём мнении. Разобраться в тонкостях речи может только эксперт-лингвист.

Как эксперты относятся к словарю Даля?

Бытует мнение, что словарь Даля – эталон для экспертов-лингвистов. Это не совсем так.

Даль не был лингвистом, он был любителем, поэтому словарь содержит массу ошибок.

Точны ли выводы экспертов-лингвистов?

Лингвистика отличается от точных наук, но всё же – это наука. Смысл текста невозможно пощупать, но его можно установить.

Научная группа под руководством М. Осадчего разрабатывает параметрические методики лингвистического анализа, которые позволяют получать результаты с математической точностью.

Чем занимается эксперт-лингвист?

Эксперт не отвечает на вопрос, было ли преступление. Этот ответ находится в компетенции суда. Задача эксперта – выявить признаки, которые суд учтет при вынесении решения.

Эксперт начинает с анализа коммуникативной ситуации: кто, кому, где, зачем и что сказал. Эти обстоятельства бывают важнее слов.

При рассмотрении дел об оскорблении эксперт часто «работает» со словами «дурак», «идиот», «ублюдок», «дебил» и др. С одной стороны, эти слова внесены в академические словари, их используют уважаемые писатели, с другой, – их публичное использование становится основанием для преследования по закону.

Эксперты до сих пор спорят, уместно ли использовать неприличные слова в публичной дискуссии. По мнению Михаила Осадчего, следует учитывать особенности конкретной ситуации.

При рассмотрении дел об экстремизме, важное значение имеет цель, с которой используются оскорбительные синонимы национальности (этнофолизмы), т.к. возбуждение ненависти по признаку национальности – это всегда умышленное деяние.

В каждом конкретном случае лингвист и психолог анализируют личность говорящего и контекст использования этнофолизма. Например, при анализе соцсетей эксперт изучает общее содержание страницы пользователя, его публикации, комментарии.

Важно понять – было ли употребление того или иного слова системным, основанным на убеждениях, либо это случайность, и никакого умысла не было. На эти вопросы и отвечает психолого-лингвистическая экспертиза.

Что еще почитать по теме лингвистическая экспертиза:

Словарик эксперта-лингвиста. Часть 1

Словарик эксперта-лингвиста. Часть 2

Чем лингвистическая экспертиза отличается от психолого-лингвистической?

Как проводят лингвистическую экспертизу?