Задать вопрос экспертуПравонарушения, совершенные посредством слова, отличает то, что объектом спора и источником доказательственной информации становится речевое произведение (речевой след).
Предметом судебной лингвистической экспертизы являются факты и обстоятельства, имеющие значение для дела и устанавливаемые на основе исследования закономерностей существования и функционирования в устной и письменной речи естественного языка, которые могут быть положены в основу принятия правоприменителем решения о признании или непризнании распространенных сведений диффамационными.
(Земскова С.И. Судебная экспертиза диффамационных материалов. М., 2013. С.74)
Речевое произведение (языковой материал, устный, письменный или креолизованный текст) содержит признаки объективной стороны правонарушения, поэтому становится объектом судебной лингвистической экспертизы: исследуется с привлечением специальных знаний лингвистики для ответов на вопросы о наличии лингвистических признаков правонарушения.
Следует обратить внимание, что в делах такого рода недопустима произвольная подмена объекта экспертом-лингвистом. Например, эксперт для исследования «восприятия языкового знака человеком» использует «метод лингвистического эксперимента». Решая вопрос об интерпретации материала потенциальным читателем, он делает вывод о том, что в тексте «содержится большой негативный потенциал националистической направленности».
Кроме того, эксперту-лингвисту следует с осторожностью оценивать такие характеризующие речевое действие категории, как коммуникативная ситуация, языковая среда, коммуникативное намерение, речевая цель: их признаки бывают неустойчивы и далеко не всегда отражены в тексте.
Например, беря за основу подход, согласно которому коммуникативная ситуация – это ситуация речевого общения двух и более людей, имеющая определенную структуру (говорящий - слушающий - отношения между говорящим и слушающим и связанная с этим - тональность общения – цель - средство общения - способ общения - место общения), эксперт рискует выйти за пределы своей компетенции, так как паралингвистические средства (жесты, мимика), невербальные компоненты (ситуация общения) не могут быть в полной мере исследованы с помощью лингвистического анализа.
Так как устная речь существенно отличается от письменной, сложности при лингвистическом анализе речевого диффамационного произведения могут возникнуть в случае, если объектом является звучащий текст. При этом споры, связанные с распространением сведений именно посредством звучащего текста, не являются редкостью.
Пример: В июле 2013г. Хорошевский суд г. Москвы удовлетворил иск о защите чести, достоинства и деловой репутации главы РЖД В. Якунина к С. Доренко.
Поводом для обращения в суд послужил выпуск программы «Подъем» (ноябрь 2012) в эфире радиостанции «Русская служба новостей», в котором журналист допустил высказывание: «Российские железные дороги (РЖД) – символ наглого лицемерия и некомпетентности. Лидер РЖД Владимир Якунин надумал теперь шантажировать Россию и угрожать, что народ из Кемерова в Новосиб будет ездить через Москву. РЖД повышает цены и всех этим достало, но вдобавок просит у правительства денег, чтобы нас возить. <…> СКР <…> вы уже освободились от Сердюкова? Пора идти за Владимиром Якуниным. Он делает свое предприятие нищим, ради того, чтобы нас шантажировать. Шантаж у него политический. А деньги настоящие. И куда деньги смывает… Может, следователи поработали бы? Ловкий проныра, пахнущий мазутом…».
Вопросы
В наши дни для судебной лингвистической экспертизы выход эксперта за пределы своей компетенции является серьезной проблемой, которая может привести правоприменителя к неверной квалификации деяния. За рамками компетенции эксперта находятся вопросы о правовой квалификации, соответствии действительности сведений, порочащем характере информации:
- Являются ли действия, о которых идет речь в высказывании, хищением?
- Являются ли сведения о … порочащими? и т.д.
Вопросы, которые ставятся при назначении судебных лингвистических экспертиз в делах о защите чести, достоинства и деловой репутации, можно подразделить на две группы:
1. Вопросы, касающиеся формы речевого произведения
2. Вопросы, касающиеся содержания речевого произведения.
Вопросы по содержанию речевого произведения имеют отношение к предмету речи: Какие события, действия гражданина N. являются предметом речи в следующем высказывании «…»? Идет ли в следующем высказывании «…» речь о том, что гражданин N. не совершал/не совершил каких-либо действий?
То есть лингвист может провести смысловой анализ текста и определить, о каких действиях, событиях идет речь, однако он не может давать оценку (правовую или морально-этическую) данным действиям или событиям. После чего эксперт отвечает на вопрос по форме речевого произведения: Выражено ли высказывание «…» в форме утверждения о факте?
Пример: Исследовав фрагмент статьи: Еще в 2006 году К. и П. <…> вымогали у предпринимателей города Б. деньги за невмешательство в рейдерские захваты, происходившие на территории района, - лингвист, опираясь на значения слов «вымогать» (требовать передачи чего-либо угрозами, шантажом и т.п.) и «рейдер» (участник вооруженного налета на какое-либо учреждение, предприятие с целью его захвата, смены его владельца и т.п.), выявил следующую информацию: а) К. и П. с помощью угроз и шантажа требовали у предпринимателей района денежные средства; б) К. и П. игнорировали незаконные вооруженные захваты нескольких предприятий района. И пришел к выводу, что информация А выражена в форме утверждения, так как оформлена повествовательным предложением, не содержащим неуверенности или сомнения, информация Б выражена в пресуппозиционной форме (как нечто само собой разумеющееся, уже известное), является скрытым утверждением.
Информация - нейтральная и негативная
Традиционно в делах о защите чести, достоинства и деловой репутации анализ спорного текста опирается на категории «нейтральная информация», «негативная информация». Они определяются следующим образом.
Информация нейтральная – «сведения о ситуации, событии (о явлении, о лице, поступках лица), которые в стандартной картине мира не описываются в ценностных категориях (к такой информации неприменимы оценки «хорошо» и «плохо»)».
Информация отрицательная (негативная) – «сведения, которые содержат отрицательные характеристики юридического или физического лица или его деятельности, а также поступков физического лица с точки зрения здравого смысла, морали или с правовой точки зрения». Негативная информация может носить как обобщающий характер (негативная оценка лица, его качеств или деятельности в целом), так и характер фактический (говорящий сообщает о конкретных действиях, поступках лица, которые отрицательно его характеризуют) (Бельчиков Ю.А., Горбаневский М.В., Жарков И.В. Методические рекомендации по вопросам лингвистической экспертизы спорных текстов СМИ. М., 2010. С.137-138).
Данные категории, как правило, используются и в формулировках вопросов: «Присутствуют ли в тексте и в какой форме (в виде утверждений, суждений или иной форме) негативные сведения об истцах?» или «Является ли информация, содержащаяся в тексте статьи, нейтральной, отрицательной или положительной?» и т.д.
Например, проанализировав фрагмент «Обладая обширными личными связями в силовых структурах, N. реализовал целый ряд схем, которые могут трактоваться как рейдерские», эксперт пишет: «В данном фрагменте содержится информация о том, что N., используя знакомства в силовых структурах, осуществил большое количество мероприятий, которые возможно считать рейдерскими, т.е. связанными с захватом предприятий. Данная информация является негативной, поскольку содержит отрицательную оценку N. с морально-правовой точки зрения». Как видим, эксперт выявляет негативную информацию, руководствуясь здравым смыслом и морально-правовыми отношениями, а не лингвистическими методами.
Подобная ошибка в современной практике экспертов-лингвистов не редкость. Например, исследовав фрагмент статьи «Мошенники «Жилкомсервис»: Крестниковский, Кисляковский, Фильченкова»: «С 2006 года на территории Советского района города Брянска действует организованная группа в состав которой входят заместитель начальника ОРЧ №3 (УБОП) Крестниковский Андрей Иванович и его друг, бывший сотрудник ДЭБ МВД России Кисляковский Андрей Валентинович, а также бывший депутат Брянского городского совета народных депутатов, директор МУП "Жилкомсервис" Фильченкова И.В.», - эксперт делает вывод: «выявленная информация является негативной, поскольку в ней отрицательно оценивается деятельность Крестниковского с морально-правовой точки зрения».
Кроме того, эксперт считает, что данная информация выражена в форме оценочного суждения, «поскольку в анализируемом высказывании содержится характеристика Крестниковского А.И. (вместе с Кисляковским и Фильченковой) с помощью словосочетания организованная группа», в связи с этим данная информация не может подлежать верификации на соответствие действительности. Однако номинация «организованная группа» (в отличие от «организованная преступная группировка») не содержит в своем значении негативные компоненты, поэтому не может рассматриваться как оценочный языковой материал, характеризующий перечисленных лиц.
Негативная информация может носить как оценочный характер (оценка лица, его качеств или деятельности в целом), так и характер фактический (говорящий сообщает о конкретных действиях, поступках лица, которые отрицательно его характеризуют).
Информацию, носящую оценочный характер, лингвист выявляет через оценочные обороты, разговорные и просторечные конструкции, фразеологизмы и т.д., например,
- Глава ГУВД генерал N. погряз в коррупции;
- Партийные уродцы Первоуральска;
- Долой оборотней в погонах.
В случае когда информация носит фактический характер, она может быть выражена при помощи лексических средств, содержащих в своем значении негативные компоненты (например, вор, преступник, врать, убивать, богохульствовать и т.д.), или иных языковых средств (например, отрицания). Например, «Бородин Михаил Анатольевич. С 2011 года и по настоящее время контролирует свердловских силовиков, которые организовали схему сбора дани с предпринимателей и пытались заняться крышеванием наркобарыг» (Маленкин Е. «Трезвость – позиция сильных! Влечение»).
Если информация, носящая фактический характер, не выражается при помощи языковых средств как негативная (например, в высказывании: «В феврале 2010 года N. вступил в «Единую Россию» и тотчас же активно включился в работу ее Либерального клуба. Вскоре он перечислил 100 тысяч рублей в Фонд борьбы с коррупцией»), лингвист выявить ее не может. Определение экспертом такой информации как нейтральной является ошибкой и вводит в заблуждение правоприменителя. Ведь если информация языковыми средствами не выражается как негативная – это не значит, что она не может составлять порочащие сведения.
Непростым является вопрос о форме выражения негативной информации. В силу понятных причин правоприменитель заинтересован в получении категорического ответа на данный вопрос: негативная информация выражена в форме утверждения о факте, оценочного суждения, предположения или мнения. При этом данные термины определяются следующим образом. Утверждение – высказывание, в котором утверждается что-либо и в котором отображается связь предмета и его признаков. Утверждение грамматически выражается формой повествовательного предложения. Утверждения могут быть истинными (соответствующими действительности) и ложными (не соответствующими действительности).
В зависимости от характера выражаемой информации утверждение может быть утверждением о фактах, оценочным суждением, в том числе и субъективно окрашенным, обобщающим утверждением – выводом. Утверждение о фактах всегда основано на знаниях, которыми обладает говорящий. Утверждение о фактах подлежат проверке на соответствие действительности – верификации.
Оценочное суждение (оценочное утверждение) – утверждение, содержащее оценку мнения или предположения, выраженные в форме утверждений. Как правило, такие высказывания нельзя верифицировать.
Предположение, в отличие от утверждения, содержит специальные маркеры предположительности – слова, обороты и грамматические средства, выражающие неуверенность, сомнение, вероятность происхождения того или иного события, одну из ряда возможных версий (может быть, вероятно, по-видимому, как представляется, думается, использование грамматических форм будущего времени). Предположение является одной из форм выражения мнения, когда втор текста хочет подчеркнуть предварительный характер высказывания доводов или собственную неуверенность в их достоверности.
Мнение (о фактах, событиях, лицах) – суждение, выражающее чью-либо точку зрения, относящееся к кому-либо, чему-либо. Мнение может выражаться:
- в форме предположения;
- в форме утверждения.
Мнение в форме предположения распознается по наличию в нем маркеров – определенных слов и конструкций (по моему мнению; мне кажется; я думаю; надо полагать, что; грамматические формы будущего времени и др.).
Мнение в форме утверждений таких маркеров не содержит. Оно может опираться на факты (Бельчиков Ю.А., Горбаневский М.В., Жарков И.В. Указ. раб. С.145, 142-143, 140).
Например, проанализировав высказывание: «Банк Абхазии предупреждает Тания Л.И., что в случае повторения ею действий по распространению информации, подрывающей деловую репутацию Банка Абхазии, унижающих честь и достоинство ответственных сотрудников Банка, Банк Абхазии оставляет за собой право на защиту от клеветнических выпадов, включая обращение в судебные органы и органы прокуратуры Республики Абхазия», - эксперт пришел к выводу, что в данном высказывании предметом речи являются действия Тания (распространение порочащей информации, клеветы в отношении Банка Абхазии и ее Председателя), верно определил, что высказывание является утверждением о факте.
Другой пример. Информация, содержащаяся в высказывании: «…в моем родном городе Ногинске <…> произошел ряд событий, связанный с беспределом районной власти, которая встретила очень мощный отпор жителей не только города, но и района», - не является фактической. Предметом речи не являются конкретные действия, свидетельствующие о нарушении закона, о беспорядке. Высказывание выражено в форме оценочного суждения, оценка выражена через разговорное слово «беспредел» (в значении: нарушение писанных и неписанных законов, крайняя степень беспорядка, беззаконие, вседозволенность).
Изначально слово «беспредел» использовалось исключительно в криминальной субкультуре. В криминальной среде под «беспределом» понималось грубое нарушение «воровских понятий», бунт на зоне. Например, залететь за беспредел (по беспределу), (жарг., угол.). Нарушить законы воровского мира. Отсюда: «беспредельщики» - участники группировки, которая не соблюдает воровские (блатные) законы и стоит особняком в преступном мире. В широкую речевую практику слово вошло в 90-ые гг. 20 в. Видимо, по причине своего «преступного прошлого» слово «беспредел» и производные от него воспринимаются как «порочащие», но, как правило, данные слова являются показателем оценочности высказывания.
Например, информация оценочного характера содержится в отрывке «Вот, думаю, привезти бы Качаева, Яковлева, Боровкова в один из ветеранских домов в Холмогорском. Раздеть всю эту братию до нижнего белья, а главное – разуть, чтоб ощутили всю прелесть бетонных полов. Запереть в стариковских квартирах, а одеял и тапочек не дать. Если околеют, так вымести их поганой метлой, как тараканов! Беспредельщики…» (Манцветов Г. Беспредельщики//Наш шанс (№7).
Основу утверждения о фактах составляют конкретные сведения (события, действия, последствия и т.д.): «Суд установил, что Короткевич вопреки интересам службы издал незаконное распоряжение. На основании этого документа с одной из компаний была списана задолженность за оказанные ей железнодорожные услуги на 16 млн долларов, незаконные действия Короткевича повлекли существенные нарушения прав и законных интересов МПС РФ» («Чиновнику разгрузили состав преступления: $16 млн не сочли крупным ущербом для железных дорог»//Коммерсантъ. №127(3944) от 23.07.2008г.). И напротив, оценочные суждения таких конкретных сведений не содержат, они представляют собой обобщенную оценку человека, его качеств: «Он по недоразумению занимает в МОВД должность начальника отделения отдела дознания»; «Почему этот сотрудник, которого нужно взашей гнать из органов внутренних дел, возглавляет отделение дознания, получает зарплату и обмундирование за бюджетный счет?» (Федосенко В. Песнь чабана//Мой город без цензуры. От 06.12.2010 г.).
Так, в апреле 2014г. суд отклонил иск о защите чести и достоинства, поданный заместителем начальника ИК-14 Мордовии Ю. Куприяновым к участнице группы Pussy Riot Н. Толоконниковой, из-за публикации ее письма, в котором девушка рассказала о «рабском труде в колонии», «бесчеловечном обращении с осужденными женщинами». Эти речевые конструкции – оценочные суждения.
Однако в ряде случаев ответ в категорической форме невозможен. Например, чаще всего споры вызывают высказывания, в которых фактическая информация неразделимо соединена с оценкой. Форму выражения информации типа: «35% оплаты по ЖКХ уходит в карман местной администрации из-за хитрых финансовых схем», - можно определить как оценочное суждение, опирающееся на факт (оценочное суждение с фактической отсылкой), либо утверждение о факте, осложненное оценкой. Подобные формулировки ставят правоприменителя в тупик, хотя с точки зрения лингвистики не являются ошибкой.
Сказанное актуально для текстов, для которых в целом характерна оценочность. Данные тексты, как правило, подготовлены журналистами или людьми, профессионально владеющими навыками создания текстов. Оценочные суждения в них могут опираться на факты, могут предполагать их или быть фактически необоснованными. Например, в целом оценочный характер носит статья «Не страховой случай», посвященная возможному назначению А. Кигима на должность руководителя Фонда социального страхования РФ. Заголовок статьи передает идею текста: представители страхового рынка недовольны А. Кигимом. Данная статья не содержит утверждений о фактах «в чистом виде», все утверждения о фактах осложнены оценкой.
Так, в высказывании: «Недовольство Кигимом на страховом рынке в последнее время оказались столь глубоко, что из президиума ВСС вышла весомая часть представителей страхового рынка, которая предпочла создать собственную организацию СРО <…>» - предметом речи являются события: «выход из президиума части представителей, создание СРО».
Какие-либо действия, совершенные Кигимом, в высказывании предметом речи не являются. И напротив, в высказывании: «Очевидно, что представителей профессионального сообщества категорически не устраивает сложившая порочная система и то, как непрозрачно используются средства и принимаются решения в фондах, в которых работает и работал Кигим (он возглавлял РСА, Российский Союз Автостраховщиков - один из ключевых страховых фондов, откуда был с позором изгнан за торговлю бланками). При этом он никогда не подписывается под финансовыми документами, и предпочитает нигде не фигурировать лично (кроме платежки в адрес Навального, здесь промашка вышла)» предметом речи являются события: увольнение Кигима с должности руководителя РСА, а также действия: Кигим продавал бланки, подписал платежный документ в адрес Навального.
Другим сложным случаем является использование слов типа «вор», «мошенник», «бандит», «коррупционер», «плагиатор», «алкоголик» и т.д. В зависимости от контекста высказывания с использованием таких слов могут быть утверждениями о фактах или оценочными суждениями (по типу «он шантажировал государство»). Следует учитывать, что, как правило, данные слова используются журналистами не в терминологическом значении.
Термины теряют свое специальное значение в структуре устойчивого оборота. Например, А. Навальному принадлежит выражение «партия жуликов и воров». Политик использовал его в высказывании: «К партии «Единая Россия» я отношусь плохо. «Единая Россия» - это партия жуликов и воров». Оборот вошел в широкую речевую практику, в т.ч. приобрел известность в западной прессе. Как правило, в тексте он используется в качестве номинации («Единая Россия») с отрицательной коннотацией.
Трудности при исследовании представляют высказывания с непрямым обвинением («имеет отношение», «играет роль», «причастен» и т.д.). Например, в высказывании: «…на предприятие, в котором я являюсь акционером, идет активная рейдерская атака, которая сопровождается многочисленными публикациями в средствах массовой информации, интернет-сайтах, клеветнических статей в мой адрес, по телефону мне угрожают. Кто стоит за всем этим быстро выяснилось, это <…> К.» - содержится информация о том, что К. имеет отношение к фактам (рейдерская атака, клеветнические статьи, угрозы), выраженная в форме утверждения. Однако конкретные факты причастности не приводятся.
Иногда факты маскируются под мнение и оценочное суждение. Например, исследовав высказывание из телеинтервью «Моё мнение, вот моё мнение, что… ну, вот, например, и Фёдор Иванович, у нас много бандитов при власти. Они вот для меня бандиты. Я им даже в глаза говорю: "Фёдор Иванович, я знаю, на чем у вас, э-э, замешан первоначальный капитал". – "На чем?" Я говорю: "На крови. На крови, на смерти"» эксперт выявил следующие сведения: <в системе местного управления большое количество преступников, к которым относится и Федор Иванович; благосостояние преступников, находящихся у власти (Ф.И. как их представителя), основано на противозаконных деяниях>.
Он пришел к выводам: данная информация выражена в форме мнения и оценочных суждений, не подлежащих проверке на соответствие действительности; информации, выраженной в форме утверждений о фактах и событиях, в исследуемом высказывании не содержится. Тем не менее, предметом речи в данном высказывании являются действия Ф.И., направленные на приобретение первоначального капитала и связанные с убийствами. Автор дает оценку данным действиям, при этом факты замаскированы под оценочное суждение и мнение.
Другой пример маскировки. В высказывании, которое в целом по формальным признакам следует охарактеризовать как мнение: «Разница только в том, что в настоящее время господин К. уже не бандит «парковской» ОПГ по кличке «мелкий», а респектабельный бизнесмен, имеющий квалифицированную команду юристов, связи в правоохранительных органах, в том числе и в Москве, имеющий в собственности медиахолдинг и т.д. Однако методы действия господина К. остались прежними: надавить, оклеветать, пригрозить и в итоге: отобрать. И это – не только мое личное мнение», - содержится пресуппозиция (скрытое, имплицитное утверждение): раньше К. был бандитом «парковской» ОПГ. В двух лингвистических экспертизах по данному речевому материалу делаются взаимоисключающие выводы о форме информации: оценочное суждение – утверждение. Тем не менее, в данном случае утверждение о факте замаскировано под мнение.
2015 год.