Несколько лет назад специалисты Научно-исследовательского Агентства Forensic Architecture (Судебная архитектурная экспертиза) помогли реконструировать сцену убийства двух палестинских подростков на Западном берегу реки Иордан.

Во время убийства поблизости были журналисты местных и международных СМИ. События зафиксировали на камеры видеонаблюдения. После инцидента Министр обороны Израиля сказал, что подростки кидали «коктейль Молотова» в израильских солдат, поэтому их застрелили. Записи с камер наблюдения показывали другое. Но министр сказал, что видеозапись – подделка.

Кто стрелял?

Чтобы реконструировать сцену убийства, пришлось проанализировать множество видеозаписей и постов в соцсетях. С помощью программы архитектурной визуализации (рендеринга) удалось совместить компьютерную модель места происшествия и траекторию пуль. Это помогло определить местонахождение солдата, который стрелял в подростков, и оружие, из которого он стрелял.

Сравнивая акустические сигналы, эксперты Агентства пришли к выводу, что звук пуль характерен для звука боевых патронов, а не резиновых пуль, как утверждали военные. В результате израильские военные отказались от своих предыдущих заявлений и признали вину израильского солдата в непредумышленном убийстве.

Forensic Architecture – кто они?

Материалы исследования Агентства можно увидеть в Институте Современного искусства в Лондоне до 6 мая. Работа агентства Forensic Architecture, в котором сотрудничают дизайнеры, кинематографисты, программисты, археологи, психологи и другие профессионалы, похожа на работу детективного агентства. Оно сотрудничает с такими организациями, как, например, Amnesty International и Human Rights Watch. Его финансирует в том числе и Европейский исследовательский совет (European Research Council, ERC). Сфера работы – это расследование преступлений. Основатель этого научно-исследовательского Агентства и резидент Коломбо - Эяль Вейцман, израильско-британский архитектор.

Вместо того, чтобы проектировать здания, Агентство занимается изобличением лживых фактов, поисками доказательств преступлений и нарушений прав человека. В этой работе им помогает симбиоз таких профессиональных навыков, как инженерное мышление архитекторов, кропотливость библиотекарей, настойчивость журналистов и мастерство драматургов в написании сценариев. Результаты их исследований приводят в раздражение многих высокопоставленных политиков в различных странах мира.

Вряд ли можно найти лучшее время, чем то, в котором мы живем: новые технологии быстро расширяют возможности криминалистики, создавая новые сферы деятельности для молодых архитекторов.

Чем опасны ложные доказательства?

Свою книгу «Forensic Architecture» Вейцман начинает с судебного процесса над историком Дэвидом Ирвингом, британцем, отрицавшем Холокост. Около двадцати лет назад суд рассматривал дело скандального мистера Ирвинга.

Ирвинг сделал «потрясающие» исторические выводы на основании нечетких спутниковых фотографий разрушенного концлагеря Освенцим. Выжившие узники концлагеря утверждали, что в крыше крематория была дыра после падения на неё канистр с цианидом. На снимках, представленных Ирвингом, не было видно дыры. И он сказал: «Не было дыры – не было Холокоста» (No hole, no Holocaust). Эта фраза стала разменной монетой отрицателей Холокоста.

Ирвинг проиграл суд. Но Вейцман приводит эту историю как предостережение. Инструменты, которыми пользуется судебная экспертиза, могут быть использованы для извращения фактов. Особенно, если они находятся в руках сильных мира сего, которые пытаются оправдать насилие и преступления. И в этом случае изощренную ложь нужно опровергнуть столь же изощренными методами.

Несмотря на то, что архитектурная наука и криминалистика – очень разные дисциплины, объединившись, они могут создать «новую модель работы судебной экспертизы», подчеркивает Вейцман.

Пожар в Grenfell Tower

Исследование этого пожара, в котором погиб 71 человек, Агентство провело по собственной инициативе. Ник Мастерон и еще около двенадцати исследователей создали 3D-модель пожара в здании Grenfell Tower.

Мастерсон и часть персонала Grenfell Tower в течение нескольких месяцев собирали всю информацию о пожаре из открытых источников – фотографии, видео и огромное количество метаданных, имеющих отношение к трагедии. Мастерсон использовал техники, которые он изучал в архитектурной школе.

Источник фотографии: http://www.metropolismag.com/ideas/forensic-architecture-grenfell-tower-fire/pic/37952/

Forensic Architecture опирается на компьютерные программы и цифровую анимацию, которые позволяют воссоздать облик зданий, разрушенных бомбежкой, идентифицировать обломки после ударов дронов, а также создавать буквально стенограммы таких трагедий, как пожар.

Архитектура и улики

Стало обычном то, что смартфоны и соцсети наполняют нашу жизнь огромным количеством фотографий. И это меняет общественное мнение о власти, полиции, насилии и расовых предрассудках. Вейцман считает, что эти фотографии «обломков кораблекрушения», как он их называет, могут как приводить в смущение, так и приносить пользу, если их собрать воедино. Для сбора «обломков» требуется их «соединить и восстановить», что по сути и является архитектурой. В результате получается образ архитектурного комплекса, который позволяет людям увидеть в деталях «сцену преступления как кинематографическую площадку, на которой взаимодействуют время и пространство».

Координатором исследований Forensic Architecture сейчас является Кристина Варвиа. О своей работе она говорит так:

То, что мы делаем – это вполне в традициях «архитектуры на бумаге». Кроме одного – результата. Как архитекторы мы учимся создавать дизайн, который объединяет разных людей. Но вместо этого, мы воссоздаем доказательства.

Тюрьма Сайдная

Наиболее душераздирающим исследованием было дело о тюрьме Сайдная под Дамаском, Сирия.

После начала войны в Сирии тысячи людей попадали в места содержания под стражей. В тюрьме Сайдная заключенные содержались в темноте, их избивали за попытки разговаривать. Снаружи никто не мог туда проникнуть, фотографий внутренних помещений не было.

Совместно с Эмнисти Интернешнл Агенство опросило пять заключенных, которые бежали из тюрьмы и были задержаны в Стамбуле. Они описали помещение тюрьмы. Травмирующие события память стирает, но архитектура становится своеобразным «якорем» для воспоминаний. Любая деталь в описании этого места была важна: запах жира и крови, звуки двигателя автомобиля, который привозил новых узников, или глухие удары побоев. Так, кусочек за кусочком, исследователи построили компьютерную модель сирийской тюрьмы.

Вейцман поясняет:

Тюрьма – это архитектурное сооружение. Вы можете попробовать «проникнуть» туда с помощью утечки информации, СМИ, фотографий со спутника. Но если это невозможно, то пройти сквозь стены поможет память. В любом случае, территория, окруженная «забором» и есть наша «строительная площадка».

Террорист или жертва?

В прошлом году полиция Израиля провела рейд в бедуинской деревне Умм эль-Хиран в пустыне Негев. По заявлению властей Израиля, один из жителей деревни на автомобиле целенаправленно наехал на израильского офицера и задавил его. Житель был убит на месте происшествия. Власти назвали это террористической атакой.

Однако специалисты Научно-исследовательского Агентства Forensic Architecture в Лондоне рассказали другую историю.

Что касается убийства в Умм эль-Хиран, то предполагаемый террорист был фермер – Якуб Муса Абу эль-Кьян, а погибший израильский полицейский – Эрез Леви. Бедуинская деревня и стала той самой «строительной площадкой» для Forensic Architecture.

Совместно с израильским объединением фотографов ActiveStills исследователи использовали фотограмметрию и собирали фотографии с отметкой времени съемки, синхронизировали все имеющиеся видео и фото, создавая соответствующий саундтрек. Саундтрек, проигрываемый синхронно с тепловизионным видеофильмом, показал вспышки трёх выстрелов, которые были произведены из оружия полицейского. Это оружие «не заметили» на съемке видеокамер полицейского вертолета. Выстрелы были сделаны перед тем, как автомобиль фермера начал съезжать с холма и врезался в израильского полицейского…

Вскоре после это в СМИ (израильская газета «Хаарец») просочился отчет о вскрытии тела бедуина. Оказалось, что Абу эль-Кьян получил два пулевых ранения – одно из них пришлось в правое колено, то есть в ногу, которая находилась на педали газа. Именно это ранение и объясняет, почему медленно двигающийся человек на автомобиле с включенными фарами вдруг резко увеличил скорость – он просто потерял управление машиной.

Полиция продолжала настаивать на том, что он – террорист. Но спустя более месяца после этой истории и полиция, и Министр обороны изменили свои объяснения – они признались, что это была полицейская ошибка.

Однако всё еще не было ясности относительно второй пули – жители деревни говорили, что после того, как машина остановилась, полицейский выстрелил в упор в Абу эль-Кьяна.

Исследователи продолжили работу. С помощью добровольцев было реконструировано событие, с использованием такой же модели машины. Это подтвердило сценарий, в котором раненый Абу эль-Кьян теряет контроль над машиной, скорость машины при спуске с холма увеличивается. Все это также соответствовало имеющимся видеоматериалам. Также выяснилось, что двери автомобиля Land Cruiser автоматически блокируются, когда скорость становится более 20 км/ч. Что и произошло с машиной Абу эль-Кьян, когда она покатилась с холма и затем остановилась у подножия.

На камере видеонаблюдения, установленной на полицейском вертолете, видно, что дверь водителя открывается в тот момент, когда автомобиль остановился и был окружен полицией. Это подразумевает, что водитель открыл ее по доброй воле. Затем на звуковой дорожке слышен одиночный звук выстрела. Это вторая пуля. Она застряла ниже сердца фермера.

В просочившемся в прессу отчете о вскрытии сказано, что он умер из-за кровопотери от этой раны. Медицинская помощь ему не была оказана. Несмотря на заключение экспертизы, проведенной Министерством юстиции, никому не было предъявлено обвинение. Окончательный вердикт по делу еще не вынесен.

Источник: Forensics Helps Widen Architecture’s Mission вy Michael Kimmelman.

 Перевод выполнен сотрудниками Института.