Научно-правовое сообщество уделяет постоянное внимание проблемам злоупотребления правом. Запрет на злоупотребление правом является отличительной чертой законодательства стран континентальной Европы и сходных правовых систем. Однако данная правовая категория продолжает оставаться одной из самых сложных и дискуссионных.

Несмотря на то что УПК РФ до настоящего времени не содержит норму-дефиницию «злоупотребление правом», согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 14.12.2004 N 384-О, недопустимость злоупотребления правом является общеправовым принципом. Отдельные авторы считают, что есть все основания говорить о существовании в российском уголовном процессе поля содержательной правовой неопределенности. Это, в свою очередь, предопределяет возможность деструктивных явлений, характеризуемых как злоупотребления правом и создающих угрозы нарушений прав и законных интересов лиц.

В этом материале рассмотрен ряд вопросов медицинской экспертизы, имеющий процессуальное значение и создающий в ряде случаев препятствия для осуществления судопроизводства.

Например, согласно п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК РФ (ред. от 14.06.2011), судья выносит постановление о приостановлении производства по уголовному делу в случае тяжелого заболевания обвиняемого, если оно подтверждается медицинским заключением.

В Обзоре кассационной практики Верховного Суда Республики Коми по уголовным делам за ноябрь - декабрь 2003 г. приведен пример об отмене Постановления Сыктывкарского городского суда по делу N М22-711 о приостановлении производства по уголовному делу в связи с тяжким заболеванием подсудимой В., со ссылкой на медицинское заключение заведующего неврологическим отделением республиканской больницы, в том числе по следующим основаниям: «...как следует из материалов дела, защитником представлено не медицинское заключение, а выписной эпикриз о нахождении В. на стационарном лечении, при этом указано на необходимость амбулаторного лечения в течение 8 - 10 месяцев, однако не указано, в течение какого времени она не сможет присутствовать на судебном процессе. При таких обстоятельствах вывод суда о необходимости приостановления производства по делу сделан преждевременно, поскольку нет медицинского заключения, подтверждающего тяжкое заболевание подсудимой, исключающей возможность явки в суд».

Этот пример правоприменительной практики с приведенными положениями п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК РФ ведет к таким вопросам:

• Кто уполномочен сделать заключение о наличии у обвиняемого заболевания?
• На основании какого нормативно-правового акта установленное заболевание можно отнести к тяжелым?
• Каков порядок выдачи данного медицинского заключения? Кто уполномочен его выдать и в какой форме?

По мнению В.М. Лебедева, принимая во внимание тот факт, что положения п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК РФ не содержат каких-либо условий препятствования заболевания участию обвиняемого в судебном разбирательстве, именно суд должен решить вопрос о степени тяжести заболевания обвиняемого и возможности судебного разбирательства по делу, во всяком случае производство по делу приостанавливается до выздоровления обвиняемого.

Вместе с тем отсутствие у судей специального медицинского образования будет создавать препятствия для суда в части самостоятельного разрешения вопроса о степени тяжести заболевания обвиняемого.

По смыслу положений ст. ст. 1, 2 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (ред. от 28.06.2009) разрешение вопросов, требующих специальных знаний в области медицинской науки, относится к компетенции государственных судебно-экспертных (судебно-медицинских) учреждений и судебно-медицинских экспертов. Однако, по мнению А.В. Смирнова, факт наличия тяжелого заболевания может быть подтвержден медицинским заключением, которое не является заключением судебно-медицинского эксперта, поскольку экспертиза в стадии подготовки к судебному заседанию не производится.

Обратимся к специальному законодательству, непосредственно регулирующему вопросы медицинской деятельности.

В силу ст. 58 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (утв. ВС РФ 22.07.1993 N 5487-1; ред. от 18.07.2011) квалифицированное обследование пациента и предоставление информации о состоянии его здоровья входит в обязанности лечащего врача (аналогичные требования установлены ст. 65 проекта Федерального закона N 534829-5 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в ред., принятой ГД ФС РФ в первом чтении 31.05.2011).

Дополнительно положениями ст. 31 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан предусмотрено, что информация о состоянии здоровья гражданина предоставляется ему лечащим врачом, заведующим отделением лечебно-профилактического учреждения или другими специалистами, принимающими непосредственное участие в обследовании и лечении.

Однако предоставление информации о состоянии здоровья гражданину, обратившемуся за медицинской помощью, нетождественно выдаче заключения о наличии тяжелого заболевания, исключающего возможность явки в суд. Кроме того, отсутствуют утвержденные нормативно-правовым актом квалифицирующие признаки, на основании которых врач-специалист может сделать заключение, что установленное им заболевание относится к тяжелым и препятствует участию в судебном процессе.

Согласно п. 1 Порядка организации деятельности врачебной комиссии медицинской организации, утвержденного Приказом Минздравсоцразвития РФ от 24.09.2008 N 513н (ред. от 22.05.2009), принятие решения в наиболее сложных и конфликтных случаях по вопросам диагностики, лечения, реабилитации, определения трудоспособности граждан относится к одной из целей деятельности врачебной комиссии.

Однако перечень функций врачебной комиссии, установленный п. 12 Порядка организации деятельности врачебной комиссии медицинской организации, не предусматривает, что к ее компетенции относится представление заключения о наличии тяжелого заболевания, исключающего возможность участия в судебном процессе.

Дополнительную неясность влечет и то, что, в отличие от положений ч. 1.1 ст. 110 УПК, регулирующих вопросы изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, положения п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК РФ не позволяют установить, в чью компетенцию входит утверждение Перечня тяжелых заболеваний, влекущих приостановление производства по уголовному делу, порядка медицинского освидетельствования и формы медицинского заключения.

Обратим внимание на то, что медицинского работника, предоставляющего заключение о наличии тяжелого заболевания, исключающего явку обвиняемого в суд, не предупреждают об уголовной ответственности за дачу ложного медицинского заключения. А это косвенно создает условия для злоупотребления правом.

Ученые и эксперты предлагают внести дополнения в законодательство РФ, в частности, в УК и УПК:

• в п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК РФ, устанавливающий, что Перечень тяжелых заболеваний, влекущих приостановление производства по уголовному делу, порядок их медицинского освидетельствования и форма медицинского заключения устанавливаются Правительством Российской Федерации;
• в ч. 1 ст. 307 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность и для медицинских работников, выдавших заведомо ложное медицинское заключение о наличии у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, а также о наличии тяжелого заболевания, влекущего приостановление производства по делу.

О предоставлении листка нетрудоспособности

Этот вопрос имеет опосредованное процессуальное значение в связи с тем, что листок нетрудоспособности предоставляется в суд в качестве обоснования либо ходатайства об отложении слушания дела в связи с болезнью ответчика, либо неявки в суд.

В настоящее время Порядок выдачи листков нетрудоспособности установлен Приказом Минздравсоцразвития от 29.06.2011 N 624н.

В силу положений п. п. 11, 26 Порядка выдачи листков нетрудоспособности допускается выдача листка нетрудоспособности единолично медицинским работником при амбулаторном лечении заболеваний (травм), отравлений и иных состояний на срок, не превышающий 30 календарных дней, при наличии признаков временной нетрудоспособности.

Установленного нормативно-правовым актом «перечня признаков временной нетрудоспособности» нет. Более того, затруднение вызывает и установление правового содержания понятия «признак временной нетрудоспособности», которое также отсутствует в действующих нормативно-правовых актах.

Предположим, что под термином «признак временной нетрудоспособности» можно понимать устанавливаемый медицинским работником признак, свидетельствующий о наличии заболевания (травмы), отравления или иного состояния, которое, в свою очередь, обуславливает временное наступление нетрудоспособности. Ключевым понятием в данном случае будет являться термин «нетрудоспособность».

Согласно п. 18 Стандартных правил обеспечения равных возможностей для инвалидов (приняты Генеральной Ассамблеей ООН 20.12.1993) «нетрудоспособность» означает утрату или ограничение возможностей участия в жизни общества наравне с другими и предполагает отношение между инвалидом и его окружением. Сходное определение содержится и в ст. 2 Федерального закона от 15.12.2001 N 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» (ред. от 03.05.2011), согласно которой нетрудоспособные граждане - это инвалиды.

Однако инвалидом, в соответствии со ст. 1 Федерального закона от 24.11.1995 N 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» (ред. от 19.07.2011), является лицо, которое имеет нарушение здоровья со стойким расстройством функций организма, обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефектами, приводящее к ограничению жизнедеятельности и вызывающее необходимость его социальной защиты и признаваемое инвалидом федеральным учреждением медико-социальной экспертизы (МСЭ).

Более того, согласно п. 28 Порядка выдачи листков нетрудоспособности, утвержденного Приказом Минздравсоцразвития от 29 июня 2011 г. N 624н, при установлении инвалидности срок временной нетрудоспособности завершается датой, непосредственно предшествующей дню регистрации документов в учреждении МСЭ.

Делаем вывод, что как международными правовыми актами, так и национальными законодательными актами предусмотрено, что термин «нетрудоспособность» применяется по отношению к инвалидам, при том что лица, которым выдается листок нетрудоспособности, в большинстве случаев инвалидами не являются.

Если применять подход a centario («от противного»), то под термином «признак временной нетрудоспособности» можно понимать устанавливаемый медицинским работником признак, свидетельствующий о наличии заболевания (травмы), отравления или иного состояния, которое, в свою очередь, влечет обратимую и (или) ограниченную во времени утрату (ограничение) трудоспособности. В данном случае ключевым термином будет «трудоспособность».

Согласно ст. 3 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (ред. от 09.12.2010) профессиональная трудоспособность - способность человека к выполнению работы определенной квалификации, объема и качества. Положениями п. 20 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 N 194н (с изм. от 21.03.2011), установлено, что под утратой трудоспособности понимается потеря врожденных и приобретенных способностей человека к действию, направленному на получение социально значимого результата в виде определенного продукта, изделия или услуги.

Более обоснованным будет использовать термин «признак временной нетрудоспособности». То есть признак, свидетельствующий о наличии заболевания (травмы), отравления или иного состояния, которое, в свою очередь, влечет потерю врожденных и (или) приобретенных способностей человека, необходимых для выполнения определенной работы.

Однако отсутствие нормы-дефиниции «признак временной нетрудоспособности» порождает ситуацию, когда достаточным условием для выдачи листка временной нетрудоспособности является наличие записи в медицинской карте амбулаторного больного о состоянии здоровья пациента с заключением о наличии у него заболевания (травмы) или отравления, без учета того, препятствует ли данное заболевание (травмы) осуществлению профессиональной деятельности или нет.

Более того, Приказ Минздравсоцразвития от 29.06.2011 N 624н «Об утверждении порядка выдачи листков нетрудоспособности» не содержит требований о том, что вынесенное медицинским работником заключение о наличии заболевания (травмы), обосновывающее необходимость временного освобождения от работы, в установленных случаях должно быть подтверждено данными лабораторного или инструментального исследования.

Вышеуказанная содержательная правовая неопределенность создает условия для злоупотребления правом со стороны медицинского работника, предоставляя возможность для выдачи больничного листа:

• при отсутствии признаков заболевания (травмы, отравления) как такового, но с внесением в медицинскую документацию заключения о наличии заболевания (травмы), обосновывающего необходимость временного освобождения от работы;
• при наличии заболевания (травмы, отравления), не влекущего временного ограничения способности выполнять конкретную работу.

Актуальные вопросы судебно-медицинской экспертизы (СМЭ), имеющие процессуальное значение

Рассмотрим вопрос о возможности контроля за соблюдением сроков производства СМЭ в уголовном судопроизводстве. Это входит в полномочия Росздравнадзора согласно Административному регламенту Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития по исполнению государственной функции по осуществлению контроля за порядком производства медицинской экспертизы, утвержденному Приказом Минздравсоцразвития РФ от 31.12.2006 N 900.

В соответствии с п. 15 Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации, утвержденного Приказом Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 N 346н, срок производства экспертизы определяет руководитель государственного судебно-экспертного учреждения в пределах срока, установленного в постановлении или определении о назначении судебной экспертизы.

Однако положения ст. 195, ст. 283 УПК РФ (в отличие от ч. 1 ст. 80 ГПК РФ или ч. 4 ст. 82 АПК РФ) не предусматривают возможности указания в постановлении о назначении судебной экспертизы (СМЭ) срока, в течение которого должна быть проведена экспертиза.

Проблемой является и наличие двух различных порядков организации работы государственных судебно-экспертных (судебно-медицинских) учреждений.

С одной стороны, есть порядок производства судебно-медицинской экспертизы, который достаточно подробно регламентирован ст. ст. 57, 195, 283 УПК РФ, ст. ст. 307, 310 УК РФ, Федеральным законом от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (ред. от 28.06.2009), Приказом Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 N 346н «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации», создающими нормативно-правовую основу независимости эксперта и предусматривающими ответственность за дачу заведомо ложного заключения.

С другой стороны, положениями п. 2.1, п. 3.11 Инструкции по производству судебно-медицинской экспертизы в СССР, утвержденной Приказом Минздрава СССР от 21.07.1978 N 694, установлено, что по мотивированному письменному поручению органов дознания, следователя, прокурора, суда могут производиться судебно-медицинские исследования и судебно-медицинские освидетельствования с целью выявления признаков, служащих основанием для возбуждения уголовного дела.

При этом составляется Акт судебно-медицинского (судебно-химического) исследования, а судебно-медицинский эксперт не дает подписки о разъяснении ему процессуальных прав и обязанностей и об ответственности.

Исходя из вышеизложенного, судебно-медицинское исследование и судебно-медицинское освидетельствование не является судебно-медицинской экспертизой и, как следствие, не регулируется Федеральным законом от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Что из этого следует? При осуществлении судебно-медицинского исследования отсутствуют правовые механизмы, обеспечивающие независимость эксперта и ответственность за предоставление заведомо ложного акта судебно-медицинского исследования.

Чем обусловлены проблемы отдельных видов медицинских экспертиз?

• произошедшими за последнее двадцатилетие качественными и количественными изменениями правового поля Российской Федерации, требующими корректировки огромного массива подзаконных актов, изданных в различные периоды становления современной системы здравоохранения;
• ростом количества и доли организаций частной системы здравоохранения среди общего количества организаций, осуществляющих отдельные виды медицинской экспертизы.

Поэтому целесообразно более подробно регламентировать на уровне федерального законодательства порядок различных видов медицинской экспертизы, имеющих процессуальное значение. Например, введение уголовной ответственности для медицинских работников за дачу заведомого ложного заключения о наличии заболевания, препятствующего содержанию под стражей или влекущего приостановление производства по делу, а также исключающей «внепроцессуальные» формы деятельности государственных судебно-экспертных (судебно-медицинских) учреждений в виде судебно-медицинского исследования и судебно-медицинского освидетельствования, при которых судебно-медицинский эксперт не дает подписки о разъяснении ему процессуальных прав и обязанностей и об ответственности.

Литература:

• Лебедев В.М. и др. Научно-практическое пособие по применению УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2004. 448 с.
• Обзор кассационной практики Верховного Суда Республики Коми по уголовным делам за ноябрь - декабрь 2003 г.
• Определение Конституционного Суда РФ от 14.12.2004 N 384-О «По жалобе гражданина Григорянца Рубена Анушавановича на нарушение его конституционных прав положениями частей третьей и четвертой статьи 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»
• Постановление президиума Московского городского суда от 15.04.2011 по делу N 44у-70/11.
• Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009. 992 с.
• Тарасенко Ю.А., Ястржембский И.А. Рецензия на работу С.Д. Радченко «Злоупотребление правом в гражданском праве России» // Вестник гражданского права. 2010. N 2. С. 289 - 303.
• Шишов М.А. Актуальные проблемы медицинской экспертизы.
• Федан М. Злоупотребление правом при применении отдельных тактических приемов в ходе проведения следственных действий // Мировой судья. 2009. N 11. С. 14 - 18.