21 декабря 2017 года следователь по делу Зубкова (мошенничество и фальсификация документов) обратился в суд с ходатайством о допросе и очной ставки для Крупочкина, адвоката обвиняемого.

Суд, рассмотрев ходатайство, счел, что цель следственных действий – проверка причастности адвоката к содеянному его доверителем, поэтому указал, что при уголовном преследовании адвоката необходимо руководствоваться положениями ст. 52 УПК (особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц).

На основании постановления следователя от 25.12.2017, Крупочкин был подвергнут приводу к следователю без предварительного судебного решения, т.к. он отказался являться на допрос и давать показания, ссылаясь на свой статус.

Адвокат Крупочкин обратился в районный суд Ярославля с жалобой на постановление следователя, на действия и бездействие сотрудников правоохранительных органов, связанные с его приводом и допросом.

Что решили суды?

Районный, а затем и апелляционный, суды отказали в удовлетворении жалобы в части признания незаконными решения следователя и самого привода, а в остальном – производство по жалобе прекратили.

Позднее суд, который рассматривал дело Зубкова, удовлетворил ходатайство стороны обвинения об отводе адвоката Крупочкина, т.к. он являлся свидетелем по делу.

Зубков и Крупочкин обратились с заявлением в КС о признании неконституционными ст. 38, 88, 113, 125 и ч. 1 ст. 152 УПК РФ, а также ч. 2 ст. 7 закона о Следственном комитете РФ. По мнению заявителей, указанные нормы неконституционны, т.к. позволяют без предварительного решения суда производить в отношении адвоката оперативно-розыскные мероприятия и следственные действия, в том числе наблюдать за адвокатом, задерживать адвоката, осуществлять его привод на допрос в качестве свидетеля, допрашивать в этом качестве, применять к нему иные подобные меры.

Что решил КС?

Судьи отметили:

1. Конституционные предписания и нормы международного права обязывают государство создавать условия для реализации гражданами права на юридическую помощь и для эффективного осуществления адвокатами деятельности по её оказанию. Это значит, что гражданин может свободно сообщать адвокату конфиденциальную информацию, с которой не мог бы поделиться с другими людьми. Адвокат, в свою очередь, обязан сохранять конфиденциальность этой информации:

«адвокат должен соблюдать конфиденциальность в отношении всей информации, предоставленной ему самим клиентом или полученной им относительно его клиента или других лиц в ходе оказания юридических услуг, причем обязательства, связанные с конфиденциальностью, не ограничены во времени».

2. Согласно ст. 56 УПК, «не подлежат допросу в качестве свидетелей:

• адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого – об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием, за исключением случаев, если о допросе в качестве свидетеля ходатайствует адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого с согласия и в интересах подозреваемого, обвиняемого;
• адвокат – об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи, за исключением случаев, если о допросе в качестве свидетеля ходатайствует адвокат с согласия лица, которому он оказывал юридическую помощь (пункты 2 и 3 части третьей)».

Эти гарантии распространяются лишь на те отношения подозреваемых/обвиняемых и их адвокатов, которые не выходят за рамки оказания профессиональной юрпомощи.

3. В исключительных случаях органы госвласти могут вмешаться в эти отношения, если есть основания подозревать адвоката в злоупотреблении правом и в злонамеренном его использовании со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь.

«если с учетом положений закона осуществление в отношении адвоката следственных действий возможно, то обыск, осмотр и выемка в его отношении допускаются при наличии предварительного судебного решения» (пункт 52 части второй статьи 29 и статья 4501 УПК).

«Проведение в отношении адвокатов других следственных действий, включая допрос в качестве свидетеля, и оперативно-розыскных мероприятий также допускается только на основании судебного решения в силу предписаний пункта 3 статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»».

4. Положения ст. 113 УПК «не предполагают привод адвоката к следователю для его допроса в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием им юридической помощи, без предварительного судебного решения». Проведение таких процессуальных действий в отношении защитника само по себе не может служить основанием для отстранения этого адвоката от дальнейшего участия в данном уголовном деле.

5. «Что касается положений статей 38, 88, 125 и ч. 1 ст. 152 УПК РФ, а также части 2 статьи 7 Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации», то они не исключают необходимость выполнения правоприменителями в процессе уголовного преследования всего комплекса мер по охране прав и законных интересов лиц и организаций в уголовном судопроизводстве, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, в частности статьями 7, 11, 14 и 16 данного Кодекса».

Зубков и Крупочкин не представили материалы, подтверждающие применение в отношении них положений ст. 88 и ч.1 ст. 152 УПК в указанном ими смысле: «сама по себе ссылка в судебном решении на то или иное законоположение не означает, что оно применялось судом в деле заявителя». Проверка же законности и обоснованности правоприменительных решений, вынесенных в отношении заявителей, в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации не входит.

КС пришел к выводу, что поскольку для разрешения поставленного заявителями вопроса не требуется вынесение итогового решения в виде постановления, их жалоба не подлежит дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации.

Источник: Определение КС от 11 апреля 2019 года № 863-О.