В 2016 году Волгоградский облсуд признал нескольких граждан виновными в хищении денег вкладчиков ЖСК и наложил арест на их имущество. Среди арестованного имущества были квартира и автомобиль, принадлежащие Я., которая выступала как свидетель по уголовному делу и не привлекалась в качестве обвиняемой. Суды выяснили, что арестованное имущество было передано Я. одной из осужденных.

Я. попыталась оспорить решение суда об аресте, но безуспешно. Она пожаловалась в Конституционный Суд на несоответствие Конституции РФ положения части 1 статьи 73, части 1 статьи 299 и статьи 307 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

По мнению заявительницы, в отношении имущества, которое не подлежит конфискации, но арестовано для обеспечения гражданского иска, имеется «правовая неопределенность, позволяющая ограничивать права его собственников без предоставления им эффективных гарантий защиты права собственности».

Что решил Конституционный Суд?

КС, рассмотрев материалы дела, отметил:

• «Наложение ареста на имущество не может быть произвольным и должно быть обусловлено» причастностью лица к преступлению или предполагаемым преступным характером происхождения имущества, или «должно основываться на законе, устанавливающем материальную ответственность лица за действия подозреваемого или обвиняемого» (Постановление от 31 января 2011 года № 1-П);
• Наложение ареста на имущество лиц, которые не являются подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими материальную ответственность, «допускается лишь в публично-правовых целях обеспечения предполагаемой конфискации имущества или сохранности имущества, относящегося к вещественным доказательствам по уголовному делу». Условие – есть доказательство того, что имущество получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого или использовалось (планировалось использоваться) для преступной деятельности или ее финансирования;
• Срок ареста имущества может быть продлен. Например, если результаты предварительного расследования позволяют оценить, «действительно ли арестованное имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать (о чем приобретатель не знал и не мог знать), знал или должен ли был знать владелец арестованного имущества, что оно получено преступным путем, причастен ли он к совершению преступления и подлежит ли привлечению к уголовной ответственности, возмездно или безвозмездно приобретено имущество (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21 октября 2014 года № 25-П)»;
• В соответствии с Определением КС от 29 ноября 2012 года № 2227-О, наложение ареста на имущество относится к мерам процессуального принуждения. В этом качестве оно носит временный характер. Срок наложения ареста не может выходить «за временные рамки уголовно-процессуальных отношений, связанных с расследованием и разрешением данного уголовного дела».

Следовательно, положение ч.9 ст. 115 УПК «в системе действующего правового регулирования предполагает возможность сохранения этой меры лишь на период предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу, но не после окончания судебного разбирательства и вступления приговора в законную силу». «Иное приводило бы к подмене частноправовых механизмов разрешения споров о собственности уголовно-процессуальными средствами, причем выходящими за временные рамки уголовно-процессуальных отношений, а обеспечение исковых требований посредством сохранения ареста на имущество без процессуальных гарантий защиты прав собственника не отвечало бы предписаниям статей 17, 19, 35 (часть 1) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, влекло бы бессрочное и не контролируемое судом ограничение его прав».

КС пришел к выводу:

Таким образом, сохранение ареста на имущество лица, не являющегося обвиняемым или лицом, несущим по закону материальную ответственность за его действия, в целях обеспечения гражданского иска после вступления приговора в законную силу означает несоразмерное и необоснованное умаление права собственности, не отвечает конституционным критериям справедливости и соразмерности ограничений прав и свобод, не обеспечивает гарантии охраны собственности законом, вытекающие из принципа неприкосновенности собственности, а также гарантии судебной защиты, а потому противоречит Конституции Российской Федерации, ее статьям 35 (часть 1) и 46 (часть 1).

Однако КС уточнил, что баланс прав лица, которое не является подозреваемым, обвиняемым, осужденным, и на имущество которого наложен арест, и потерпевших «не исключает правомочия федерального законодателя осуществлять правовое регулирование такого ареста для целей возмещения причиненного преступлением вреда, включая предоставление надлежащих процессуальных гарантий защиты прав лиц, у которых находится это имущество, и установление процедурных механизмов перевода ареста этого имущества из уголовного в гражданское (арбитражное) судопроизводство в случае признания в приговоре права на удовлетворение гражданского иска при обосновании в нем фактической принадлежности имущества, находящегося у лица, не являющегося подозреваемым, обвиняемым, осужденным или лицом, несущим по закону материальную ответственность за их действия, лицу, признанному приговором виновным в совершении преступления».

КС признал неконституционными оспариваемые положения УПК в той мере, в какой они позволяют «сохранять после вступления приговора в законную силу арест, наложенный в рамках производства по уголовному делу на имущество лица, не являющегося обвиняемым или лицом, несущим по закону материальную ответственность за его действия, в целях обеспечения гражданского иска».

Судебные решения, вынесенные в отношении заявителя Я., подлежат пересмотру с учетом правовых позиций КС.

Источник: постановление КС от 17 апреля 2019 года № 18-П.

По теме:

Изъять имущество в качестве вещдока можно только в исключительных случаях

Обзор судебной практики ВС об аресте имущества