Ситуации, когда предприниматели убедительно обосновывают свою точку зрения, обязывают финансовые органы не только высказать свою позицию, но и аргументированно оспорить доводы налогоплательщика. Однако, нередко случается так, что невозможно добиться четкого ответа даже от высших государственных органов. Яркой демонстрацией этих слов является положение дел в сфере товарооборота хлебобулочной и кондитерской промышленности.

Реализация подобной продукции происходитсогласно договора поставки. Покупатель становится собственником изделий на момент их отгрузки.Случается так, что товар остается невостребованным потребителем ко времени окончания срока годности. В соответствии с договором, покупатель возвращает своевременно не проданный товар.

Как в такой ситуации должен поступать производитель? Федеральное законодательство предусматривает извлечение опасных и некачественных продуктов питания с просроченной реализацией из товарооборота. В целях установления необходимости полного уничтожения или утилизации, они подвергаются экспертному исследованию.

Правительственное постановление устанавливает норму, по которой продукты, имеющие очевидные признаки своей недоброкачественности и представляющие, таким образом, явную опасность для жизни и здоровья людей, уничтожаются или утилизируются без экспертизы.

В свою очередь, ведомство Роспотребнадзора разъясняет, что, поскольку исполнение закона в отношении запрета продажи просроченных товаров является обязательным, проведение их экспертизы является нецелесообразным. Необходимость экспертизы объясняется другим намерением — определить возможность применения данной продукции в качестве корма для скота либо для дальнейшей промышленной переработки.

Представители высшей финансовой исполнительной власти страны ничего не имеют против учета налоговиками денежных средств предприятия, связанных с изготовлением товара, утратившегосвою пригодность и его последующим уничтожением. Главное, чтобы товаропроизводитель имел документальное свидетельство своих действий. Однако, налоговые органы с этим не согласны. Они считают, что подобные траты могут быть зачислены в уменьшение налогообложения лишь по факту получения экспертного заключения.

Однако, в судебной практике уже имеются решения в пользу производителей продуктов питания. В частности, постановление Федерального Арбитражного суда Московского округа содержит список документов, наличие которых считается достаточным для подтверждения затрат налогоплательщика, касающихся уничтожения просроченной продукции. 

Представители хлебной и кондитерской промышленности справедливо полагают, по их мнению, что товары с истекшим сроком реализации не нуждаются в специальной экспертизе, поскольку по умолчанию становятся недоброкачественными. Исчерпывающим доводом для изъятия изделий из товарооборота является сам факт окончания срока годности. Как следствие, затраты, пошедшие на изготовление изделий и их последующее уничтожение, могут быть учтены в начислении налога на прибыль.  Что в ответ на это могут сказать чиновники Минфина? Законодательство в сфере защиты интересов прав покупателей обязывает производителей продуктов питания устанавливать срок его реализации.

По окончанию срока годности товар признается непригодным, его дальнейшая продажа запрещена. Постановление санитарно-эпидемиологической службы России для пищевых и перерабатывающих предприятий обязывает изъятие товара из торговых помещений и возврат поставщику. Таким образом, сотрудники Министерства финансов подтверждают обязательность уничтожения или утилизации данного вида продукции с истекшим сроком. При условиях соблюдения документального подтверждения этого факта и его осуществленияв рамках предпринимательской деятельности, они готовы учитывать такие расходы предприятия в системе налогообложения.Почти тоже самое звучало и в прежних комментариях Минфина.

Самый главный вопрос — обязательно ли проведение санитарно-гигиенической экспертизы для подтверждения расходов на просроченные продукты для налоговиков, так и остался без прямого ответа. Упоминание о необходимости экспертного исследования для определения дальнейшей судьбы просроченного продукта, скорее звучит как «да» или «нет»?