Эксперты-лингвисты исследуют пропаганду в вербальной форме, то есть в виде некоторого текста, а чаще совокупности текстов, по ряду особенностей: формальных, смысловых (семантических) и/или функциональных (прагматических). Причем не только собственно лингвистическим, но и относящимся к компетенции других дисциплин, изучающих текст, к примеру, теории текста, филологии, социологии коммуникации, психологии.

У значительной части носителей определенного языка и, что существенно, сопряженной с ним культуры имеется интуитивное представление о том, что такое пропаганда. Это представление основано на том, что «пропаганда», будучи словом, использующимся в законодательстве, тем не менее не имеет дефиниции в текстах законов и поэтому является категорией, лингвистически определяемой.

Между тем лингвистическое определение основывается на интуитивном понимании лексемы пропаганда как слова современного русского языка. С этим эксперты связывают несколько проблем:

• во-первых, чисто языковая неоднозначность слова пропаганда (именно слова, термином в точном смысле его назвать нельзя);
• во-вторых, взаимоотношения понятия «пропаганда» с рядом других смежных категорий; наконец, накладывающиеся на языковую и понятийную неоднозначность различия в культурноисторической трактовке и, как следствие, в академической концептуализации понятия пропаганды.

Слово пропаганда имеет несколько взаимосвязанных, но различных значений:

1. Первое значение – определенный вид деятельности в конкретной области. Например, Пропаганда (П.) здорового образа жизни – задача государственной важности; Здесь хромает п. Я нигде не видел объявлений типа «Русские, возвращайтесь в Россию»; Активная п. в сфере нанотехнологий и обучение школьников помогут населению понять новый сектор экономики.

2. Второе значение – описание конкретных пропагандистских кампаний. Например, По его словам, нездоровая п. со всех сторон обрушивается на детей и взрослых, и люди, покупая игрушки, сходят с ума; Идет мощнейшая п. самодеятельности: не надо работать, не надо учиться, не надо ничего делать.

3. Третье значение – это название определенного социального института. Например, официальная п. очень любила к месту и не к месту напоминать, что СССР считается самой читающей страной в мире. Разновидностью этого значения можно считать понимание пропаганды как профессии.

4. Четвёртое значение – это пропагандистское сообщение в рамках пропагандистской кампании, своего рода «квант» пропагандисткой кампании. Например, Ну, а Матч звезд – главная реклама и п. хоккея.

Сходство пропаганды и рекламы

Несмотря на ряд принципиальных отличий, о которых будет сказано ниже, пропаганда из всего этого разнообразия наиболее близка именно к категории рекламы, что проявляется в целом ряде общих черт.

Прежде всего обращает на себя внимание формальное сходство представления соответствующих практик в языке: глаголы пропагандировать и рекламировать являются переходными и имеют модель управления с прямым дополнением (пропагандировать / рекламировать что-л.), обозначающим объект пропагандистского или рекламного продвижения.

Между тем убеждают, например, в чем-то, аргументируют в пользу чего-то, а в случае манипулирования, зомбирования, роботизации (в переносном значении), промывки мозгов (это фразеологизм, и прямое дополнение в его составе имеет особую функцию) продвигаемый объект вообще не обозначается.

Сходную с глаголами пропагандировать и рекламировать модель управления имеет только глагол брендировать – «индивидуализировать» товар и обеспечивать приверженность к нему на основании формирования некоторого набора ожиданий», но брендинг – феномен довольно поздний, представление о нем формировалось с оглядкой на рекламные практики, потому особо рассматриваться далее не будет. Все это не просто поверхностные, наблюдаемые феномены.

В содержательном плане пропаганду и рекламу роднит то, что обе эти категории предполагают:

• внедрение в сознание представления о некотором положении;
• позитивную оценку этого положения дел.

Пропаганда и реклама в классическом виде навязчивы, зачастую грубы и примитивны, их «слишком много». В принципе, как пропаганда, так и реклама могут быть «жесткими» или «мягкими», грубыми или искусными, однако в словоупотреблении, принятом в современной России, пропаганда чаще ассоциируется именно с представлением о грубости, прямолинейности; если же она не такова, то ее стараются называть иначе.

Способы неявной пропаганды (равно как и неявной рекламы) включают в себя обширный арсенал речевоздействующих техник, описанию которых посвящена обширная литература. Однако в рамках формулируемой в настоящем исследовании концепции «скрытой пропаганды» не бывает. Использование техник имплицитного речевого воздействия переводит дискурс из пропагандистского в другой – учебный, терапевтический, религиозный и пр. Семантическое (преимущественно словарное) исследование слова пропаганда следует рассматривать не как инструмент вскрытия неких имплицитных компонентов смысла текста/текстов, а как средство объективизации интуитивного отнесения тех или иных сообщений к категории пропагандистских. Что будет интересовать нас в дальнейшем, так это идентификация характеристик того, что мы будем называть пропагандистским типом дискурса или пропагандистским жанром речи, исходя из того, что у него имеются определенные эксплицитные признаки.

Что же отличает пропаганду от рекламы?

Согласно концепции московского политолога А.И. Соловьева, представленной в ряде его статей, а также в учебниках, соавтором или редактором которых он является, реклама, а также PR, в том числе и политическая, представляет собой маркетинговую форму коммуникации, предполагающую наличие конкурентного рынка, коммерческого, политического или социального, где имеются потребители информационной продукции, предъявляющие свой спрос и имеющие возможность удовлетворять его, откликаясь на конкурирующие между собой предложения.

Пропаганда (и агитация) предполагают если и не отсутствие конкуренции и, соответственно, отсутствие выбора у потребителя информации, то во всяком случае всемерное тяготение к такому положению вещей и обусловленное им стремление к монополизму и монологизации, обеспечиваемым либо тоталитарным или хотя бы авторитарным государством, либо, как минимум, стремлением к максимально возможному подавлению и дискредитации других точек зрения.

Пропаганда (и агитация) представляют собой немаркетинговые формы политической коммуникации.

А.И. Соловьев дает такое определение политической пропаганды:

<…> представляет собой основную форму односторонней и монологической организации информационных потоков в сфере власти, формирующуюся без учета мнений реципиента и на основе остро критического отношения коммуникатора к позициям своих конкурентов.

Отличительные черты пропагандистского типа коммуникации (пропагандистского жанра речи):

• целенаправленное распространение информации,
• игнорирование интересов реципиента,
• неприятие позиций оппонентов.

Представляется, что второй и третий признаки весьма характерны для всякого авторитарного дискурса, а не только пропагандистского. Что же касается первого признака, то он, действительно, присущ пропаганде в любом ее понимании, но отнюдь не составляет исключительной принадлежности пропагандистского жанра; более того, для идентификации систематичности недостаточно одного отдельно взятого текста.

Пропагандистский речевой жанр характеризуется коммуникативным намерением, заключающимся в сильно выраженном стремлении внедрить в сознание адресата речи представление о некотором положении дел или его теоретическую рефлексию, что сопровождается их позитивной оценкой и негативной оценкой альтернатив, которая может доходить до прямой речевой агрессии.

Это коммуникативное намерение находит явное выражение как в дискурсе, используемом для этих целей, так и в отдельных текстах, формирующих данный дискурс. Для целей внедрения используется как рациональная, так и очень часто эмоциональная аргументация в виде сильнодействующих образов и апелляции к общественной мифологии.

Внедряемые положения и их рефлексия не лимитируются с точки зрения их соответствия истине и общественной морали, однако их формулировки являются по возможности простыми. Тексты, реализующие указанное коммуникативное намерение, распространяются систематически и реализуются многократно.

Какими свойствами обладает пропаганда?

Существенные свойства пропагандистского дискурса, которые следует которые следует учитывать при проведении лингвистической экспертизы в связи с пропагандой экстремизма и терроризма:

• Наличие субъекта пропаганды (часто институционально оформленного).
• Наличие адресата пропаганды (часто обобщенного, то есть совокупности лиц, представления, о действительности которых должны быть изменены в результате пропагандистской деятельности).
• Наличие совокупности относительно простых непротиворечивых тезисов (описание желаемой ситуации – положения дел) и аргументов.
• Наличие противопоставленных оценок желаемой ситуации и ее негативных альтернатив.
• Повторяющаяся реализация в дискурсе указанной совокупности тезисов или её фрагментов с идентичной или несколько модифицированной аргументацией.
• Наличие множества текстов за определенный период времени (период пропагандистской кампании).
• Наличие практической возможности распространения информации среди множества лиц-адресатов.

С точки зрения экспертной практики субъект пропаганды может быть «распределенным»; так, пропаганда гомосексуализма не обязательно предполагает существование единого центра, направляющего соответствующую агитационную деятельность. Аналогично пропаганда национальной ущербности (и, соответственно, превосходства) также может быть распределенной. Существенно, чтобы соответствующие «акты пропагандирования» вписывались в общую аргументацию дискурса по той или иной тематике.

Признак (f) – наличие пропагандистской компании – относится только к тем случаям, когда пропагандистская деятельность целенаправленно ведется одним или несколькими субъектами.

В силу сказанного изолированное высказывание – и даже текст – не могут быть актами пропаганды, если они не вписываются в соответствующую пропагандистскую кампанию. Наличие такой кампании должно быть подтверждено в экспертизе ссылками на предоставленные материалы или на общеизвестные факты, свидетельствующие о пропагандистских действиях тех или иных центров – институционализированных или неформальных (сетевых).

К последним относятся, например, действия сайтов, пропагандирующих суицид, наркотики, экстремистские действия и пр.

Таким образом, исходные представления о легкости квалификации тех или иных речевых материалов как пропаганды требует анализа существующих речевых практик соответствующих дискурсов, в которых обсуждаются те или иные идеологии. В самом общем виде методика определения пропагандистского текста должна определить наличие семи признаков (a–g), приведенных выше.

Авторы статьи, тезисы которой были опубликованы: Баранов Анатолий Николаевич и Паршин Павел Борисович. Статья: «Категория пропаганды в лингвистической экспертизе текста».

Список литературы, которую использовали авторы статьи

1. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. – М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 2000. – 352 с.

2. Ульяновский А.В. Маркетинговые коммуникации. 28 инструментов миллениума. – М.: Эксмо, 2008. – 832 с.

3. Паршин П.Б. От такого и слышу: о содержании и узусе понятия манипуляции // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Труды межд. конференции «Диалог’2003» (Протвино, 11–16 июня 2003 г.) – М.: Наука, 2003. – С. 1–5. URL: http://www.dialog-21.ru/ media/2675/parshin.pdf (дата обращения: 15.03.2016).

4. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. – М.: Эксмо, 2005. – 832 с.

5. Соловей В.Д. Абсолютное оружие. Основы психологической войны и медиаманипулирования. – М.: Эксмо, 2016. – 320 с.

6. Кибрик А.А. Модус, жанр и другие параметры классификации дискурсов // Вопросы языкознания. – 2009. – № 2. – С. 3–21.

7. Neumeier M. The Brand Gap: How to Bridge the Distance Between Business Strategy and Design: a Whiteboard Overview. – 2d Edition. Pearson Education (US), 2005. – 208 p.

8. Политические коммуникации / под ред. А.И. Соловьева. – М.: Аспект-Пресс, 2004. – 332 с.

9. Орлов И.Б. От какого наследства мы отказываемся? (Сущность и механизмы пропаганды) // Вопросы правоведения. – 2009. – № 1. – С. 57–66.

10. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. – М.: Русский язык, 2000. – Т. 2. – 1088 с.

11. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. – М.: Эксмо, 2005. – 1210 с.

12. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка / 4-е изд., доп. – М.: А Темп, 2006. – 944 с.

13. Кордуэлл М. Психология. А–Я: Словарьсправочник / пер. с англ. К.С. Ткаченко. – М.: Фаир-пресс, 2000. – 448 с.

14. Андерхилл Д., Барретт С., Бернелл П., Бернем П. и др. Политика. Толковый словарь. – М.: Инфра-М, 2001. – 761 с.

15. Лиллекер Д.Дж. Политическая коммуникация. Ключевые концепты / пер. с англ. С.И. Остнек. – Харьков: Гуманитарный центр, 2010. – 300 с.

16. Бернейс Э. Пропаганда / пер. с англ. И. Ющенко. – М.: Hippo Publishing, 2010. – 176 с.

17. Мозолин А. Подходы к определению пропаганды: границы предметного поля // III Всероссийский социологический конгресс «Глобализация и социальные изменения в современной России» (социологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 3–5 октября 2006 г.). URL: http://www.rc-analitik. ru/file/%7B38a4548e-621c-4100-b57e71ffbb4552e4%7D (дата обращения: 15.03.2016).

18. Почепцов Г.Г. Теория и практика коммуникации. – М.: Центр, 1998. – 348 с.